то, что мы чуть не спалили Аленкину квартиру - это неправда. правда только то, что у нас на балконе задымился пакет с непотушенными сигаретами. правда то, что в тот момент, когда мы это поняли, Сёма пел про солнце, которое умирает для нас с ними, на кухне был красный приглушенный свет, и если бы тогда всё вспыхнуло или взорвалось, я бы, пожалуй, даже не пожалела, потому что это был такой эмоциональный накал, что если бы он не закончился паникой с поливанием этого несчастного пакета водой, я бы не смогла выйти из этого состояния.

хотя нет, всё-таки пожалела бы. потому что полжизни бы отдала за то, как слушали мои стихи и какие отзывы, а, главное, от каких людей я услышала. слова от человека, который послушал меня первый раз за всё то время, пока у него была возможность меня услышать. я хотела узнать, что он думает о моих стихуечках, больше года (примерно с того времени и была у него возможность, потому что я начала выступать на чтецах). и это победа. внутри меня это маленькая, но безоговорочная моральная победа.

ну а потом как обычно - взяли вина и водки, и говорили до пяти утра о поэзии, и меня Кондратьев чуть домой не забрал с собой.

необыкновенная была атмосфера. это было всё как-то максимально честно. по крайней мере, я это почувствовала со стороны ребят, и от меня это тоже шло. и этот теплый свет, и пледы, и кошка, и камерность обстановки, и носок на датчике дыма, и отсутствие ручек на дверях - это всё было удивительно органично

а на новом месте - на не очень удобном комаровском диване - снится всё тот же